Автор: Александр Москаленко

Все люди хотят быть счастливыми. Я просто исключаю существование на Земле хотя бы одного психически нормального человека, который бы этого не хотел. Счастье это есть состояние переживаемого удовлетворения при удачном достижении желаемой цели. Но именно такое удачное достижение поставленной цели по определению Ноа Вебстера и есть успех. Нельзя, к сожалению или к счастью, достичь только одной цели и всю последующую жизнь переживать счастливое удовлетворение. Человек не может жить без цели: вот-вот достигая одну цель, он уже видит другую и устремляется к ней с новым порывом. Процесс следования по веренице целей является естественным и непрерывным. Чтобы достигать всего этого, человек должен быть успешным. И что самое главное – знать об этом! То есть знать о том, что он «хочет и может»!

Другой человек, который «хочет, но не может», постоянно находится в негативном эмоциональном состоянии, переживая нереализованные намерения и неудовлетворенные потребности. У него тоже есть потребности и желания, но они не могут быть реализованы, а поставленные цели не могут быть достижимы. Цели у такого человека заблокированы, так как на пути к воплощению они встретили препятствия или трудности – мешающие внешние обстоятельства, действующие запреты, недостаток материальных средств и т.д. Чем сильнее выражены потребности и желания, чем более значимы цели и чем существеннее препятствия на пути к их реализации, тем большее психическое напряжение испытывает человек. Отсюда разочарование, раздражение, тревога, отчаяние, озлобленность, зависть и др. Поскольку препятствия и трудности объективно непреодолимы, эмоциональное напряжение усиливается. Разум говорит такому человеку: «Понизь свои притязания, смирись с трудностями, перестань думать о том и о другом». Чувства же говорят ему обратное. Неразрешимость этой дилеммы приводит человека в состояние затянувшегося психологического стресса. Далее происходит постепенное подтачивание имеющихся сил, ослабление нервной системы. Человек становится неудовлетворен достижениями и своим положением в обществе, становится грубым, недоброжелательным и неприятным в общении, срывает зло на партнерах и своих близких. А в итоге личность дестабилизирована: чем-то обеспокоена и неудовлетворенна, почему-то несчастлива и волнуется по пустякам, в чем-то неуверенна и чего-то боится. Причина: знание о том, что он «не может»!

А теперь подлинная правда на примере себя самого для того, чтобы показать, насколько благоприятны были мои изначальные условия для достижения счастья в будущем.

Родился я в сельской местности в 1958 году. В возрасте 3,5 месяцев переболел полиомиелитом (детский спинальный паралич, болезнь Гейне-Медина), т.е. инфекционным вирусным заболеванием, характеризующимся преимущественным поражением центральной нервной системы (вирус поражает двигательные клетки передних рогов спинного мозга) с развитием вялых парезов и параличей. Вакцина против этого заболевания была найдена учеными в 1957 г., а массовая вакцинация детей началась только с 1959 г., так что я с годом появления на свет немножко не вписался. В результате сформировался стойкий паралич левой нижней конечности и выпадение функции четырехглавой мышцы правого бедра. Ходить учился я с использованием протезно-ортопедических изделий на обе ноги и двух костылей. Очень много времени в детстве провел в больницах и санаториях. Уже одного этого факта с лихвой бы хватило, чтобы иметь вескую причину быть несчастным до конца дней.

Родители мои были малообразованны, семья жила бедно. Мать имела 4 класса образования начальной школы, в годы войны была узницей фашистского концлагеря, чудом выжила, работала поваром в школьной столовой и родила меня, когда ей было уже 35 лет. Отец был старше матери на 13 лет, имел 7 классов образования, что не к месту часто повторял, доказывая свое умственное «превосходство» перед матерью. Следует отдать должное, что отец мой был творчески одаренной личностью: писал маслом картины, сочинял стихи и музыку, виртуозно играл на баяне, работал художественным руководителем хора в сельском клубе и тяготел где-то к местной интеллигенции. Однако частое музыкальное обслуживание свадеб его и погубило: стал он не в меру пить и дебоширить в семье. А однажды упал со стремянки, с которой красил стену нашего клуба. Я с раннего возраста помню как мы с сестрой, которая старше на 4 года, часто дрожали как осиновые листья от страха и до синевы орали, наблюдая, как наш невменяемый от опьянения отец таскал за волосы мать, угрожая ее тут же убить. Отца уже почти 30 лет как нет в живых, а мать живет и сейчас.

До определенных пор каждый ребенок, безусловно, счастлив вне зависимости от того, в каких условиях он живет. Вот и я жил, наверное, вполне счастливо ровно до тех пор, когда рано начал осознавать свое отличие от сверстников.

Мои детские непосредственность и общительность очень быстро стали исчезать, заменяясь настороженностью, внутренним беспокойством, ранимостью и уязвимостью. К этому добавились повышенная эмоциональная чувствительность, обидчивость, склонность все близко «принимать к сердцу», легко расстраиваться и много переживать. Особенно остро я не переносил насмешки, иронию, замечания, угрозы и повышенный тон взрослых. Меня стали считать капризным, чрезмерно гордым и упрямым ребенком, не таким, как все.

В школу я пошел, испытывая робость, нерешительность, беззащитность и неумение постоять за себя. Расстояние от дома до школы в 100 метров казалось мне бесконечно длинной дорогой и не потому, что было трудно ходить, – я не мог выносить чужого взгляда. И не только взгляда «глаза в глаза», а взгляда вообще. Как только я шкурой чувствовал, что на меня смотрят со стороны, мне тут же почему-то надо было грохнуться прямо на пыльную дорогу, услышав из-за какого-то забора это неизменное «О, Боже!». Меня тут же обдавало волной жара с одновременным ознобом, и я чувствовал, как краска заливала все мое лицо, а голова вообще переставала соображать. В такие моменты я готов был провалиться сквозь землю.

Время шло, учился я на «отлично», но брал я больше усидчивостью, нежели разумом, который был каким-то заторможенным. П ри вопросах с места, ответах у доски, общении с незнакомыми людьми, выполнении ответственных заданий, в том числе контрольных часто наблюдались скованность и излишнее напряжение. В подростковом возрасте добавилась застенчивость (смущаемость) при новых контактах, общении с противоположным полом, объяснениях, выступлениях, проверках и экзаменах.

В 14 лет я перенес сложную операцию на левом голеностопном суставе: деформированный сустав мне поломали, выставили в надлежащем виде и замкнули в одном положении – это необходимо было для более качественного протезирования, хотя существенного улучшения в моем состоянии после этого не произошло.

В возрасте 16 лет медицинская ВТЭК после освидетельствования установила мне 2-ю группу инвалидности с детства бессрочно, а в графе трудоспособность значилось: «Нетрудоспособен, годен канцелярскому труду». На словах тогда мне добавили, что если я буду хорошо учиться, то может быть смогу работать бухгалтером. Я слушал это с застывшей злобной усмешкой на лице. При этом государство щедро одарило меня ежемесячным пособием в 16 рублей.

Для меня не стоял вопрос выбора профессии – о том, что я буду врачом, я говорил с самого малого возраста. Без особых усилий я поступил в мединститут, началась студенческая жизнь, мало-помалу осуществлялась к ней моя социальная адаптация.

После 1-го курса, приехав на каникулы к родителям, я сел на мопед, на котором до этого уже хорошо ездил, и проезжая мимо оврага неожиданно слетел туда кувырком. В результате – закрытый перелом со смещением обеих костей правой голени, длительные месяцы приковывания к постели и интересная до слез ситуация в итоге. Мне нужно было стать на костыли, но я не мог этого сделать: левая парализованная нога, которая не была для меня опорой, была закована в протезно-ортопедическое изделие, а правая, на которую еще нельзя было опираться, была закована в гипс. Спасибо группе, старосте, куратору, декану, преподавателям, которые организовали для меня индивидуальное обучение на базе травматологического отделения областной больницы, где я пробыл еще несколько месяцев. Это действительно меня тронуло!

Я окончил Днепропетровский мединститут в 1981 г. и приехал в Кривой Рог по распределению в городской наркологический диспансер, где прошел интернатуру по психиатрии и далее работал.

Так вот в чем вопрос. Да, я получил необходимые профессиональные знания в институте, уже приступил к работе и уже у меня что-то начало получаться. Но страшно было другое: моя психическая организация осталась на том же самом своем подростковом уровне реагирования. Я представлял собой жалкое зрелище! Я протестовал против самого себя! Я не видел своего будущего! Я себя ненавидел!..

И здесь из недр моей памяти всплывает одно давнее воспоминание.

В разгаре лето, птички поют. На берегу пруда сидим мы. Вернее сидят, полулежа, на траве в тенечке под большой кроной дерева они: отец мой и его хороший приятель, а я – в сторонке и как бы при них. Мне тогда 11-12 лет было, не больше. Удочки давно заброшены, клева никакого. Между ними на газетке полбутылки водки, закуска и они непринужденно разговаривают. Многие разговоры, идущие уже не по одному кругу, были мне хорошо известны. Но здесь я услышал нечто новое и навострил свои уши. Приятель вдруг, озираясь по сторонам и не беря меня в учет, наклоняется ближе к отцу и говорит ему о своем бывшем тесте. Мол, был дед крепкий и слыл колдуном каким-то. Люди вроде бы как говорили: посмотрит он на корову, а на следующий день эта корова возьми да и сдохни, или несчастье какое-нибудь приключится… Короче, все обходили деда десятой дорогой, боялись его… Затем приятель понизил голос и тихо сказал: «Но никто не знает – книга у него, знаю точно, была, и он ее никому не показывал…».

Почему же раньше нельзя было вспомнить об этом, – подумал я. Во мне начала нарастать надежда и я решил, что не все так плохо. Еле дождавшись выходных, я поехал к матери в село и тут же оказался у родственников того деда. Встретили меня приветливо, но несколько настороженно. «Какая книга?! О чем ты говоришь? Никакой особенной книги у него не было! И вообще переезжали мы с места на место, и сейчас найти ничего не возможно…», – оглушили меня они своим ответом. Наверное, не было в моей жизни раньше случая, хуже этого. Я чувствовал себя глубоко несчастным и раздавленным. Все мои надежды рухнули. Я стоял сгорбленным посередине двора и продолжал, унижаясь, что-то невнятно бормотать. «А какая хоть книга, скажи? Как она называется?», – спросили меня, на что я совершенно не знал что ответить. Так и ушел я оттуда, несолоно хлебавши, уехав на следующий же день к месту своей работы в самом скверном настроении. Приснилось мне все это, не было никакой книги, подумал я, но это меня не успокоило. Я не знал, что делать дальше…

Через день ко мне неожиданно приезжает мать и выкладывает на стол старую книгу… Мать объяснила при этом, что те люди, у которых я был, принесли эту книгу ей домой и предупредили, чтобы через неделю ее обязательно возвратили. Я не поверил своим глазам, взял с трепетом в душе книгу в руки и прочитал незнакомое название «Коллекция Флауэра», бережно перевернул несколько страниц и увидел необычный текст на древнерусском языке. Каждой клеточкой своего организма я чувствовал, что это была именно она – та книга. И я не ошибся!

В те далекие годы никаких доступных средств копирования не было. Вечерами и ночами я лихорадочно работал над книгой: часть законспектировал, остальное надиктовал на магнитофон и через неделю возвратил это сокровище владельцу. В книге я не нашел ни колдовства, ни магии, ни оккультизма, ни мистики, ни религии. Но я нашел в этой книге больше всего перечисленного, вместе взятого!

Затем я с головой нырнул в системное изучение информации и уже через дней 10 понял, что мое «я» стало другим. Как будто бы какая-то разделительная черта прошла по мозгам, аккуратно отделив прошлое от оптимизированного настоящего. Что это мне дало?

Главное, мозг мой начал работать, мое мышление прорвало, пошли бурные ассоциации, и я стал мыслить по-другому. Результаты не заставили долго ждать.

Уже через пару месяцев я встретил свою будущую жену Тамару, мне тогда было 24 года, а ей – 18. Мы полюбили друг друга и сейчас у нас крепкая семья, уже взрослая 19-летняя дочь Даша и 3-летняя Мопс – Ася. Мне приходилось довольно часто слышать от Тамары фразу: «Я увидела тогда твои глаза, ты, наверное, меня загипнотизировал?», на что я всегда отшучивался, не говоря ни да, ни нет.

Не будучи ранее в состоянии связать пару слов перед любым количеством людей, я стал свободно выступать на собраниях и проявлять инициативу. Спустя несколько месяцев меня избрали председателем профкома наркологического диспансера, численность коллектива которого составляла до 800 человек, а через некоторое время избрали заместителем председателя горкома профсоюза работников здравоохранения.

В конце 80-х годов я стал депутатом областного Совета, неожиданно для других обойдя на выборах поддерживаемого городской властью кандидата – начальника милиции города, который меня даже не учитывал в качестве конкурента. Вскоре после этого на волне забастовочного движения горняков я уже возглавлял городской забастовочный комитет медицинских работников.

За это время прошел обучение психоанализу, НЛП, классическому и эриксоновскому гипнозу в Москве и Харькове. Имею специализацию по психотерапии и наркологии и высшую квалификационную категорию. Кстати, изучая психотерапевтическое мастерство Великого Милтона Эриксона, узнал, что он также в свое время перенес полиомиелит, а в последние годы жизни принимал пациентов, находясь в инвалидной коляске.

В 1992 г. был назначен главным врачом городского наркологического диспансера, а через два года оставил эту должность и ушел в частную практику.

Сейчас у меня частный психотерапевтический кабинет в центре города, где работают еще два врача-нарколога, психолог, пять медсестер и четыре прочих работника. Кабинет работает без выходных и оказывает помощь пациентам с психоневротическими расстройствами и состояниями зависимости. Я счастливый человек, у меня есть все для нормальной жизни, включая любимую семью и работу, хорошую квартиру и машину.

Я вспомнил, как в 1981 г., собрав целую кучу документов, упрашивал в отделе социального обеспечения, чтобы меня поставили в очередь на приобретение автомобиля «Запорожец» с ручным управлением – предел моих прошлых мечтаний. В очередь меня тогда поставили, но металлическим голосом добавили, чтобы я не очень-то надеялся, так как не являюсь ветераном войны. Я наслаждаюсь сейчас ездой на новом автомобиле без ручного управления, но с автоматической коробкой передач «Опель Вектра» (это у меня уже третий автомобиль после «Моквича-412» и «Шкоды Фелиции», которым я очень благодарен за хорошую службу).

Я прожил две жизни: первая была несчастная и короткая, а вторая счастливая и устремленная в будущее. Я очень благодарен своей первой жизни, ибо она дала мне возможность оценить то счастье, которое я сейчас испытываю. Счастливым перерождением я обязан Великому Труду под названием «Коллекция Флауэра»! Это для меня свято! Каждый человек может сделать из себя все, что ему будет угодно, и развернуть свою жизнь в желаемом направлении при любых исходных обстоятельствах! Но только при условии, если он будет знать КАК! Я даже думать не хочу о том, что было бы со мной, если бы я прошел мимо этих знаний со смысловым духом вековой давности…

«Система Вапакунунк: Процветать Легко или чему нас не научили в школе» — Сейчас КАЖДЫЙ 3-ий достигает УСПЕХА в личной жизни и бизнесе, благодаря этому СЕКРЕТУ, хотя никогда до этого не читал книг по успеху!